П О Л И Т О Б О З
Владислава ТОЛСТОВА
Владислава ТОЛСТОВА
|
|
П О Л И Т О Б О З Владислава ТОЛСТОВА |
|
#42. Итоги политической недели 13-22 декабря ПОДАРКИ И ПРЕМИИ
НОВОСТИ ПРЕССЫ. Все никак не получалось написать про газету «Норильчанин». Хорошо, что теперь в Норильске есть издание, пишущее о местной политике. Появление «Норильчанина» - лишний аргумент в пользу того, что все эти унылые жалобы местных журналистов, будто им о политике писать не дают, цензура, давление, прессинг – это все от профессионального бессилия. В свое время цензура мадам Говоровой, бывшего редактора «Заполярки», довела «Заполярную правду» до нынешнего жалкого состояния. Но все в природе идет своим чередом, и сквозь разлагающиеся формы некогда главного средства массовой информации НПР бодро прорастают молодые наглые побеги: «Норильчанин», «КК в Норильске», новая газета «Партнер-Медиа». Говоровский руководящий стиль оказался в чем-то даже полезным – плохая газета, вдохновленная ею, помирает, другие нарождаются. А вспомните, сколько было разговоров, что, мол, норильский газетный рынок маленький и новые издания здесь раскручивать нерентабельно… А вот поди ж ты. «Заполярной правде» на неделе исполнилось 50 лет. Свой «золотой» юбилей «Заполярка» справила скромно: во-первых, денег мэрия не дала, во-вторых, праздновать особенно нечего. Я бы вообще ничего не стал писать про этот юбилей, но знаю, что как минимум четыре бывших редактора «Заполярки» время от времени заходят на мой сайт, так пусть они знают, в каком состоянии сегодня находится их бывшая газета. Я ведь и сам отработал в «Заполярке» с перерывами восемь лет. Уходил и возвращался. Для меня «Заполярная правда» - это часть жизни, и лучшая часть жизни. Самые главные профессиональные достижения, все то, чем я горжусь как журналист – это «Заполярка». Даже женился на журналистке из «Заполярки», куда уж дальше. Так что послушайте меня. Приятного мало. Юбилей – это фикция, просто календарь так совпал. Юбилей – это повод для подведения итогов и для гордости. Подводить нечего, гордиться нечем. Та «Заполярка», которую я помню и люблю, которой я гордился, умерла. Еще год-полтора года назад, когда появились первые опасные симптомы, я пытался что-то исправить, боролся, брыкался, чтобы остановить процесс разрушения и распада… Полгода назад, когда стало понятно, что ничего не исправишь, ушел. Хотя до последнего момента тешил себя иллюзиями, будто кризис преодолим, будто что-то еще можно наладить. Ведь это же «Заполярка»! Хранительница традиций! Школа опыта! Колыбель норильской журналистики! Сейчас мне самому трудно поверить в то, что я всерьез на что-то надеялся. Сегодня, открывая серые страницы с до боли знакомым логотипом, я не испытываю ни-че-го. Ни боли, ни сочувствия, ни злорадства, ни стыда. Иногда испытываю смутную горечь. Как это бывает, когда случайно встречаешь женщину, свою бывшую любовь – а она пьяная, опустившаяся, расплывшаяся, тупая, в чужих тапочках… Такая, что и взглянуть страшно. И нет никакого сходства с той, которую ты любил когда-то. Мне действительно тяжело об этом писать. В «Заполярке» и сегодня работают люди, которых я люблю. И они-то поймут меня. Поймут куда лучше, чем я напишу. Потому что они тоже помнят другую «Заполярку». И тоже видят, как газета – старейшая газета промрайона, хранительница, колыбель и т.д. – стремительно превращается непонятно во что. В кладбище нереализованных возможностей. В кормушку для серых дядек и невнятных теток, неинтересных никому и никогда. В место, куда можно приходить на работу, но невозможно гордиться плодами своих трудов (а лучше их и вовсе никому не показывать). В пугало. В посмешище. Моя любимая газета. Вашу мать. Не пойду я ни на какой юбилей. Зачем? Чтобы видеть и слышать людей, которые за полтора года совместными усилиями задушили некогда самую классную газету Норильска? Говорову? Астапова, чиновника из краевого управления по делам печати (и бывшего редактора «Заполярки»), рогом не пошевелившего, чтобы хоть чем-то помочь газете? Нынешнего редактора Скворцова? Увольте. Я лучше книжку почитаю. А с теми, кого люблю и уважаю, я общаюсь и так, без юбилейных поводов. Я застал и 40-летний юбилей «Заполярки», и 45-летний (а жена помнит и 30-летний и даже 25-летний!). И хорошо помню атмосферу и настроение тех юбилеев, и свои ощущения, и даже – подлая память! – кто о чем тогда, в дни юбилея, говорил! О, что это были за разговоры – разговоры счастливых людей, объединенных любимой работой! Если сравнивать то, что было, с тем, что есть, нынешнее ощущение от общения с коллегами из «Заполярки» - это ощущение медленного угасания. О чем говорят мои «заполяркинские» друзья накануне юбилея? О том, что у журналиста зарплата вдвое ниже, чем у кассира. О том, что А. спит с Н., чем недовольна В., с которой тоже кто-то должен спать. О том, что юбилейные грамоты от союза журналистов (!) получат не те, кто в газету пишет, а те, кто ее обслуживает (странно, что забыли к славному племени журналистов причислить тех, кто принимает объявления или заваривает чай). О том, что газета никому не нужна. И что давно бы ушли куда глаза глядят. И никто, никто в «Заполярке» накануне юбилея не говорит о будущем. О будущем говорить боятся. Потому что для «Заполярки» в ее нынешнем состоянии никакого будущего не существует. Ее история уже много раз обсуждалась журналистским сообществом и другим читателям она неинтересна. В свое время газету сильно прижимал мэр Ткачев. Потом ей руководили разного качества руководители. При Говоровой начался творческий и финансовый кризис. Теперь он перерос в развал. Говорова теперь вне досягаемости, дали ей какую-то картонную должность в администрации, но и то, говорят, заходит иногда, интересуется. Остальной администрации на газету наплевать. Мельников, судя по всему, газет вообще не читает, равно как и его первый зам Бугаев. Иначе давно бы задали себе простой вопрос: а можно ли назвать то убожество, которое им каждый день приходится брать в руки, - так вот, можно ли назвать ЭТО городской газетой? И как это отражается на авторитете городской власти – и без того не очень высоком? И не пора ли спасать собственную газету? Хотя кому спасать? Нынешний редактор Скворцов – это, я вам скажу, феномен. Довлатов про таких говорил – «мягкий, как г…но». Когда-то я пытался самого себя убедить – мол, нельзя считать Володю клиническим трусом, он просто слабохарактерный. И предает по слабости характера, и подлости делает тоже поэтому. Потом понял: он не слабохарактерный, он - монстр, лишенный характера в принципе. Человек, в свое время предавший одну газету («Огни Талнаха») и сейчас предающий другую. Человек, сделавший все, чтобы сегодня газетой рулил кто угодно, кроме журналистов. Человек, отказавшийся от любых попыток изменить ситуацию – мол, делайте, что хотите, только не трогайте меня, Вову Скворцова, пока не найдут для меня очередную кормушку, возле которой я смогу торчать, молчать и ничего не делать. И ведь найдут ему такую кормушку, можно не сомневаться. Такие-то как раз устраиваются. Особенно в нынешней администрации. Так что нет у меня подобающих славному юбилею «Заполярной правды» слов. Прогадили газету. Довели ее до того, что великовозрастные балбесы из местной команды КВН шутят: «Для чего нам газеты? «Вестник» - для интересу, «Заполярка» - для мусорного ведра». Каково мне это слышать? Каково это слышать Фурдык, Олейниковой, Федишиной, Тыцких, Мезенцевой, Филюриной, Кану, Литвиненко, Цуркан, Харитонову, Баркову, Мячиновой, Рычковой, Дубинцову, Золотареву, Горбуновой, Никитиной, Бусыгиной, Каюк, Селезневой, Деменковой, Охнянскому, Лузану, Сафоновой, Шугановой, Никифоровой, Святкиной, Матвеевой… Писал этот список – и слезы наворачивались: какая команда была! Какую газету делали! Ладно. Отерев скупые слезы, перехожу от личного к общественно-политическому. О СПРАВЕДЛИВОСТИ. Сегодня куда ни придешь, если в компании есть хоть один работник ЗФ – разговор неизбежно свернет на тему распределения ФКС. Это, если кто не знает, расшифровывается как фонд коллективного стимулирования, из которого выплачивается премия по итогам года. Это Прохоров такое придумал. Мол, тринадцатая зарплата – это «совок», устаревшие понятия, а в компании, которая без пяти минут мировой лидер, должна выплачиваться премия по итогам года. Чтобы каждый работник ощутил на своем кармане, как хорошо отработала компания, и мощно проникся сочувствием к идеям Прохорова. И станет ему благо. Идея классная. Исполнение – похабное. Премию раздали по предприятиям, поручили начальникам самим расписывать, кому и сколько давать. В итоге отдельные прихлебатели получили по 25-30 тысяч, отдельные активисты, которые с начальником постоянно лаются и возражают – ничего не получили. «Обнулили». Остальным сунули в зависимости от руководящего мнения – кому сколько вышло. Честно и нормально поделили на «Таймырском» (там делил компьютер в бухгалтерии, беспристрастно и пропорционально трудовому вкладу каждого), еще где-то, но в основном делили именно так, по лирическому принципу «я начальник – ты дурак». Поскольку, разумеется, никакой гласности в распределении премии не было, думаю, Прохорову будет интересно узнать, что на отдельных предприятиях придумали замечательную схему: начальник начислял своим приближенным энные суммы, приближенные немедленно уходили в отпуск, премию начисляли в отпускные, то есть с них вообще не платили никаких налогов – и после такой «очистки» деньги опять возвращались к начальнику. Какие суммы «наваривались» на таких схемах, можно только гадать. Говорят, схему эту обкатали еще во времена «сорок пятого» шифра за сверхплановую продукцию, и сейчас она оказалась очень в тему. При этом, разумеется, в пределах предприятия все все знают, поскольку скрыть такие вещи очень трудно. Да и не скрывают особо – кто наших начальников серьезно когда наказывал? Поэтому даже те, кто получил деньги из ФКС, сегодня матерят Прохорова: получилось так, что принимая эти деньги (когда кое-кому вообще ни шиша не дали), люди стали сообщниками своих руководителей. Грязная словом, история. Хотели как лучше, получилось как всегда. Главный в «Норильском никеле», как выяснилось, не Прохоров, который премию дает, а дубина-начальник, который ее делит. Хотя ничего иного ожидать и не стоило. На производстве сегодня отношения между начальником и подчиненным немногим лучше, чем во времена Норильлага. С той только разницей, что в Норильлаге начальник мог строптивого подчиненного в вечную мерзлоту заживо закопать, а сейчас может только уволить. Хотя по нынешним временам увольнение – это куда страшнее. Страх потерять работу –это кнут в руках начальника. Раньше между начальником и рабочим стоял посредник – профсоюз. Теперь, когда профсоюзы потихоньку исчезают с предприятий, заменяясь на все согласными социально-трудовыми советами, ждать, что ситуация изменится, глупо. Можно сколько угодно говорить о социальном партнерстве, но реальное партнерство между начальником и рабочим начинается тогда, когда на каком-нибудь участке по намотке медной проволоки рабочий требует дополнительные рукавицы, а начальник участка посылает его и говорит что-нибудь вроде «будешь выступать – вылетишь». Вот в этот момент и решается – будет на комбинате социальное партнерство или нет, будет мировое лидерство или нет. А не когда генеральный директор под аплодисменты подписывает очередной судьбоносный документ. Вывод: пока на производстве начальники не перестанут топтать достоинство собственных рабочих, ни о каком прорыве в двадцать первый век серьезно говорить не следует. История с премией из ФКС наглядно это показала. Прохоров может сколько угодно говорить о том, что будущее «Норильского никеля» - это «компания XXI века», но этого никогда не произойдет, пока на уровне участков, цехов, служб и подразделений остаются отношения на уровне рабовладельческого строя. Какой двадцать первый век, о чем вы? Сегодня рабочий вякнул против мастера, завтра мастер лишил его премии (причем все ведь вокруг него понимают, почему и за что лишают этой премии конкретных людей), послезавтра этот рабочий пойдет и навернет втихаря кувалдой по новой машине, которую закупили для «прорыва в XXI век». Или сыпанет горсть песка в подшипник какой-нибудь ПДМ. Как в фильмах про концлагерь. Потому что другого способа насолить начальнику у него нет. Такие у нас сегодня на производстве нравы. Конечно, если бы эти жалобы, когда людей необоснованно лишают премии (а профсоюзы говорят, что жалоб много!), если бы их кто-то затребовал, беспристрастно рассмотрел, разобрался… Чтобы потом устроить показательное увольнение парочки руководителей «за несправедливый дележ премии» - да со скандалом, да с публичным возвратом сумм! Вот это было бы дело. Тогда, может, и удалось бы восстановить уважение к этому ФКС (и доверие к инициативе Прохорова). Но только в то, что кто-то будет это делать, я верю еще меньше, чем в Бэтмена. |
||
|
|
|||
